Теймур Раджабов: "Мне нужно посоветоваться с юристом".

МГ Теймур Раджабов собирается отстаивать свои права в правовом поле после переноса Турнира претендентов ФИДЕ в связи с эпидемией коронавируса. Гроссмейстер из Азербайджана, предсказывавший, что организаторы столкнутся с большими проблемами, и отказавшийся от участия до старта, в четверг дал большое интервью на Chess.com/TV.

Об отказе Раджабова от участия в турнире стало известно 6 марта, за 11 дней до первого тура турнира в Екатеринбурге. В интервью он так объяснил свое решение:

"Турнир претендентов представляет собой шахматный марафон, состоящий из 14-ти туров в течение 22-х дней. Как будет развиваться турнир в условиях мировой эпидемии, какие меры будут предприниматься в случае обнаружения вируса и обычного ОРВИ и какие меры будут приниматься в отношении заболевшего участника, судей – никто не разъясняет. В связи со сложностью всех этих моментов, я обратился в ФИДЕ с предложением перенести турнир на более поздние сроки. На это мое предложение я получил отказ. В связи с вышеперечисленным, я посчитал, что такие условия могут сильно повлиять на необходимый уровень концентрации и настроение, требующиеся для максимального уровня игры в таком важном соревновании, каким является турнир претендентов, и возможную опасность для здоровья. В результате меня заменили на другого участника".

Раждабов был заменен МГ Максимом Вашье-Лагравом, и турнир начался в запланированный срок. Пандемия коронавируса охватила весь мир, но казалось, что она не успеет добраться до России. В то же время многие участники выражали недовольство атмосферой турнира.

В четверг было объявлено, что воздушное сообщение России с остальным миром прекращается. ФИДЕ пришлось немедленно приостановить турнир, чтобы зарубежные участники могли безопасно вернуться домой.

Раджабов дал интервью МГ Роберту Хессу и ММ Дэниэлу Реншу в рамках выпуска Шахматного телевидения на Chess.com, посвященного приостановке турнира. Мы приводим сокращенную и отредактированную версию интервью.

Полное интервью в записи.

Дэниэл Ренш: Вы увидели надвигающуюся опасность раньше других и действовали последовательно, выражая свою точку зрения, что турнир нужно отложить. Единственный способ подкрепить свои слова и сделать так, чтобы ваш голос был услышан, заключался в том, чтобы поступить принципиально и отказаться от участия. Теперь турнир все же отложен: как вы с этим справляетесь, что вы чувствуете по этому поводу? Как по вашему, есть ли в этом высшая справедливость? Что было бы правильным с вашей точки зрения?

Прежде всего, я выразил свою точку зрения в письме Аркадию Дворковичу. Говоря о действиях ФИДЕ в этой ситуации, он отправил мне официальное письмо с заявлением, что отмена невозможна по правовым и практическим соображениям. Высокопоставленные представители ФИДЕ, включая президента, говорили мне, что следуют всем указаниям российских властей и не будут переносить турнир, потому что все в порядке.

Далее министр спорта России заявил в прессе, что, если международная спортивная федерация хочет отложить соревнование, проходящее на территории России, достаточно направить в Министерство спорта запрос, чтобы такое решение было принято. Мне ответили иначе: Министерство спорта не останавливает соревнование, значит, и ФИДЕ ничего не может сделать. Сказанное ими противоречит словам министра спорта России—по-моему, это наиболее осведомленная инстанция.

После обмена письмами мне поставили крайний срок, о чем я рассказал в своем Инстаграме. Я мог сказать да, мог сказать нет, сказать что угодно, но кроме "да, буду играть в этих обстоятельствах" у меня было две возможности: сказать "ладно снимайте меня с турнира, потому что я не согласен", или ничего не отвечать, что привело бы к тому же исходу. Поэтому за несколько часов до крайнего срока я сказал: "Ладно, если перенести турнир невозможно, я отказываюсь от участия".

Сказанное ими противоречит словам министра спорта России—по-моему, это наиболее осведомленная инстанция.

Кроме того, в то время они думали, что положение не было критическим. Они упоминали еще продолжавшиеся турниры, но разница между ними и этим турниром заключалась в том, что те уже стартовали. В этом все дело. Решая начать соревнование в этих обстоятельствах, прежде всего, вы должны представить анализ ситуации Генеральной ассамблее ФИДЕ. Эти люди должны обсудить проблему друг с другом и принять решение. Я не знаю, как именно это работает. Я думаю, что они должны были принять верное решение уже тогда. Решение отменить было верным, но они начали турнир, и возникла эта неразбериха. Теперь ситуация стала очень сложной.

Думаю, что ФИДЕ должна что-то сделать и включить меня в состав участников, вот так-то. Думаю, что это - справедливое решение. С моей точки зрения, я сделал все возможное. Я просил их, предупреждал их, открыто предупреждал шахматное сообщество. ФИДЕ ничего не делала, и теперь мы попали в это положение.

Думаю, что ФИДЕ должна что-то сделать и включить меня в состав участников, вот так-то. Думаю, что это - справедливое решение.

Кроме того, 16 марта министерство спорта России заявило о прекращении всех спортивных соревнований на территории России. В это время ФИДЕ проводила свою смехотворную церемонию открытия, где собрались несколько тысяч человек. Руководители ФИДЕ узнали о прекращении уже там, на этой церемонии, и конечно, они могли отменить соревнование.

Потом Дворкович и Сутовский давали интервью, где говорили: "Мы не отменяем турнир потому, что он начался 15 марта". Что тут скажешь? Неужели это приемлемый довод?
Они знали, что так и будет, и все случилось посредине самого важного шахматного турнира. Думаю, весь мир смеется над нами, потому что только мы начали соревнование в это время. Особенно, соревнование такого уровня. Участники выражали свое негативное отношение к происходящему. Грищук, и Ван Хао, и все другие говорили о неподходящих обстоятельствах.

В своем письме я сказал, что в ситуации с коронавирусом никому не понятно, какие меры будут приняты. В ФИДЕ сказали, что они знают, что делают, что они собираются принять все меры. ФИДЕ - авторитет в шахматах, но вы видите, что даже крупные государства с большими возможностями не могут побороть вирус—но ФИДЕ заявила, что она может сделать все нужное в данной ситуации. На самом деле, они ничего не могут. В данный момент ничего нельзя сделать, если честно. В этих условиях можно только отложить турнир.

Вы видите, как от эпидемии страдают индустрии с миллиардными оборотами, которым приходится переносить турниры стоимостью в сотни миллионов евро, а мы не можем перенести на пять-шесть месяцев один из самых важных шахматных турниров, чтобы сыграть его в конце года? Это было бы нормальным решением. Все другие соревнования отменены, многие до начала Турнира претендентов. Я этого просто не понимаю.

Роберт Хесс: В нашем эфире уже выступали представители ФИДЕ, говорившие, что ситуация с эпидемией в России была в то время относительно хорошей. На каких сведениях вы основывали свое решение?

Во-первых, я говорил с Дворковичем, кажется, 4 марта. Кстати, они заявили, что я отказался от участия в турнире "по личным обстоятельствам". Если коронавирус и эпидемия - "личные обстоятельства", что тут скажешь? Конечно, это было странное заявление ФИДЕ.

Когда Дворкович сказал мне, что по его информации все не так плохо, и все будет в порядке, я ответил, что по моей информации все будет очень плохо. Я обсуждал и анализировал это. Иногда я могу предвидеть такие вещи, как курс Биткойн, и все такое. Мне намного легче просчитать это, потому что это связано с моей профессией.

В целом, я видел все новости о футболе, о переносе многих турниров, которые были отложены уже во время моего разговора с Дворковичем. Я упоминал в своем письме, что спортивные соревнования откладываются во всем мире. Новостей хватало, чтобы понять, что не стоит проводить настолько важный турнир, который легче отложить, чем чемпионат Европы по футболу и большие события вроде Олимпиады. Это было очень легко предвидеть. Я не вижу в этом проблемы и не понимаю, почему другие этим пренебрегли.

Иногда люди не воспринимают события как непосредственную угрозу, пока они он коснутся их региона или страны. Они думали, что все обойдется, что это как грипп, переболеть - это нормально, наверное, эпидемия рано или поздно прекратится, и все будет в порядке. Но я знал, что это не так, и мне было бы трудно играть и сохранять концентрацию на эти три недели, просто заставляя себя работать. Как говорит Магнус: "вы на работе, и надо ее выполнять". В данных обстоятельствах это было бы по-настоящему трудно.

Теперь мы видим, что всем непросто даже вернуться домой. В то время, разумеется, я не знал наверняка, что так и случится, но думал, что провести этот трехнедельный турнир невозможно. Конечно, мне психологически трудно играть в таких обстоятельствах, и я постоянно получал информацию со всего мира, что все закрывается. Когда вы отменяете такие большие турниры, вы понимаете, что меры принимаются, потому что все понимают, что все серьезно. Справиться с эпидемией трудно.

Ренш: Расскажите нам, как вы готовились к Турниру претендентов, и насколько для вас значима возможность принять участие в нем и в борьбе на первенство мира по шахматам.

Всегда трудно рассуждать о шансах. Это проблематично, потому что, например, никто не считал, что я смогу завоевать Кубок мира. Я не был ни явным фаворитом, ни фаворитом вообще. Но у всех есть шансы, особенно, на турнирах высокого уровня. Все зависит от отношения. Я давно уже играл и до сих пор играю на самом высоком уровне, я кое-что знаю о шахматах и о подготовке, и так далее. Всегда трудно судить о шансах до начала турнира. Например, никто не ожидал, что Дин Лижэнь так стартует, или что Каруана наберет всего пятьдесят процентов очков после семи туров.

Я готовился с гроссмейстерами Владимиром Чучеловым, Сергеем Карякиным и Леньером Домингесом. Мы с Карякиным и Чучеловым провели несколько месяцев на тренировочных сборах. Мы готовились к турниру и сделали многое. Но как я говорил, никогда не знаешь. Можно быть очень хорошо подготовленным и сыграть плохо или неготовым и играть блестяще.

Моя команда секундантов была бы недостаточно велика для матча на Первенство мира, и я этого не скрывал. Могу даже сказать, что я не собирался менять свои любимые дебюты. Для меня не проблема - держать карты открытыми, в отличие от некоторых других шахматистов. Это не была супер-подготовка, которую нужно прятать. С другой стороны, мне не нравится писать о своей подготовке во время сборов, как делает [Аниш] Гири в своем Инстаграме. Все зависит от шахматиста, это нормально. Я нечасто вижу, как Магнус Карлсен выкладывает свои фото. С Гири все иначе. У Каруаны тоже бывают утечки.

Я готовился с гроссмейстерами Владимиром Чучеловым, Сергеем Карякиным и Леньером Домингесом. Мы с Карякиным и Чучеловым провели несколько месяцев на тренировочных сборах. Мы готовились к турниру и сделали многое.

Я работаю с Чучеловым, иногда тренируюсь с Сергеем, это мой способ подготовки. Разумеется, я работаю и самостоятельно. Но на этот раз мы готовились вместе, мы были уверены в проведении турнира, когда подготовка была начата. С течением времени мне становилось все яснее, что что-то происходит во всем мире.

Хесс: Говорят: "Если бы Раджабов хотел играть, он бы играл", но выясняется, что вы усердно готовились, по-настоящему хотели участвовать в Турнире претендентов и бороться за Первенство мира.

Разумеется. Зачем мне было искать предлог сняться с турнира или сидеть дома и бездельничать? Шахматы - моя профессия. Вспоминали мои высказывания на Кубке мира, но я делал их, потому что в Азербайджане существует примета: нельзя говорить, что стремишься к победе, чтобы не спугнуть удачу. Во всех интервью на Кубке мира я так и делал, а в последнем интервью сказал: "Ребята, разумеется, это была шутка". Конечно, я стремился к победе в каждой сыгранной партии, и это было видно по стилю игры: все партии на Кубке мира были очень боевыми. Люди, которые не понимают шуток и юмора, всегда начинают что-то обсуждать, тут ничего не поделаешь.

Разумеется, я стремился играть. Никогда не знаешь, какой Турнир претендентов станет для тебя последним, потому что попасть туда очень трудно. Это большое достижение, и после Кубка в Ханты-Мансийске я чувствовал, что едва жив.

Я могу говорить в интервью, что не собираюсь бороться за первенство мира, но в душе знаю, что, если я играю в шахматы, моя единственная надежда - стать чемпионом мира. Велики мои шансы, или нет, фаворит я, или не фаворит... Иначе мне просто не за чем играть в шахматы.

Ренш: Если ФИДЕ предложит вам специальное приглашение или гарантирует место в следующем Турнире претендентов, примите ли вы это предложение, или вы считаете, что только изменение формата Турнира претендентов этого года будет справедливым?

Сейчас, честно говоря, трудно обсуждать, что будет справедливым, кроме моего участия в турнире и, разумеется, его переигровки, потому что ситуация является очень странной. Я хочу узнать и мнение других участников турнира. Я не слышу от ФИДЕ, по крайней мере, в новостях  и интервью, ничего, что позволило бы мне понять, что они хотят что-то исправить. По-моему, нужно включить меня в число участников и начать турнир заново. Догадываюсь, что в данной ситуации нужно проводить турнир при девяти участниках. Все понятно, но сейчас я не вижу другого выхода.

Но сейчас это даже не обсуждается. Наверное, сейчас они хотят понять, что происходит с вирусом в России, и доиграть турнир как можно раньше. Вот что я слышу.

Догадываюсь, что в данной ситуации нужно проводить турнир при девяти участниках. Все понятно, но сейчас я не вижу другого выхода.

Мне нужно посоветоваться с юристом, понять, что случилось, посмотреть на эти ответы и все, о чем ФИДЕ писала в письме. Меня по-настоящему расстраивает это положение.

Я сам - юрист по образованию, но конечно, здесь я должен полагаться на настоящих профессионалов, всегда выполняющих свою работу, потому что я, скорее,  профессиональный шахматист, а не юрист. В данном случае я вижу много проблем с правовой интерпретацией действий ФИДЕ, но я хочу для начала посоветоваться с профессиональными юристами и проверить, насколько это верно с правовой точки зрения.

Мне нужно также посоветоваться с юристом, понять, что случилось, посмотреть на эти ответы и все упомянутое ФИДЕ в ее письме. Меня по-настоящему расстраивает это положение.

Но я ничего не слышу от ФИДЕ, вот в чем проблема. Я хочу услышать ответ. Может, сейчас они будут что-то обсуждать, может, что-то скажут. Кажется, что все продолжается: сначала они принимают неверное решение, потом даже не извиняются, как будто это так и должно быть. Мне хотелось бы их извинений не только передо мной, но и перед всем шахматным сообществом. Потому что происходящее - настоящий позор для шахмат.

Пусть мое послание было преждевременным, но ближе к 14-му марта они знали, что приближается эпидемия, и когда 16-го марта министерство спорта запретило проведение соревнований, они знали об этом решении на церемонии открытия. Так ли трудно было предвидеть, чем все закончится?

Мне хотелось бы извинения не только передо мной, но и перед всем шахматным сообществом. Потому что происходящее - настоящий позор для шахмат.

О чем таком вы знаете, если министерство спорта страны, где проводится соревнование, говорит, что спортивных соревнований проводиться не должно, а вы заявляете, что все законно, мы уже начали турнир 15-го марта. Серьезно? Это так должна вести себя федерация, отвечающая за здоровье шахматистов, за Первенство мира? Все те, кто пострадал от этого положения, они не должны ничего предпринимать? Не знаю, может, я чего-то не понимаю.

Хесс: Позвольте мне задать несколько вопросов для ясности. Вы сказали, что не получали ответы ФИДЕ, но сегодня представители ФИДЕ сказали, что это вы поставили им ультиматум. Вы согласны с такой оценкой вашего письма ФИДЕ? Когда в последний раз представители ФИДЕ общались с вами в связи с Турниром претендентов?

Во-первых, про ультиматум. Сейчас говорят, что мне стоило сначала обсудить все с другими участниками и принять решение вместе со всеми или с некоторыми из них. Но в этом случае мы просто саботировали бы турнир, потому что мне пришлось бы попросить других участников отклонить приглашения и отменить турнир. Это разве не саботаж? Или все же решение перенести турнир должны принимать руководящие органы?

Я думал, что правильно говорить напрямую с представителем Федерации. Поэтому я тогда и отправил письмо Дворковичу. Можно ли назвать это ультиматумом, учитывая положение в мире? У меня есть все письма, у вас есть все письма, но в конце отложить турнир невозможно, и мне приходится сняться? Это разве ультиматум? Я не ставлю ни дат, ни сроков, я всегда готов к обсуждению, со мной всегда можно говорить.

Первое письмо, написанное мной Дворковичу, даже не было открытым. Он мог проявить откровенность и обсудить со мной ситуацию. Что он сделал: он поговорил со мной и сказал: "У тебя два дня на решение", - поэтому, ультиматум поставила ФИДЕ. Там был срок, точное время, когда я должен был сообщить свое решение и официально отказаться от участия в турнире. С моей точки зрения, это ФИДЕ поставила ультиматум.

Хесс: Магнус Карлсен сказал, что, по его ощущениям, вы не хотели играть, потому что Турнир претендентов - тяжелое соревнование, и вы к нему не готовы. Что вы на это скажете?

Прежде всего, это - его личное мнение. Конечно, чемпион мира имеет право на свое мнение. К меня, как у одного из сильнейших шахматистов, тоже есть свое мнение по поводу некоторых его поступков, но это - мое личное мнение.

Но его мнение не основано на фактах. Если мы говорим с правовой точки зрения, я завоевал право участвовать в Турнире претендентов. На законных основаниях. Я готовился к Турниру претендентов и хотел играть. В жизни шахматиста любой Турнир претендентов может оказаться последним. Никогда не знаешь, сможешь ли снова вернуться в число сильнейших и попытаться выйти на матч с Магнусом.

Должен ли проходить турнир в данных обстоятельствах, когда все закрыто, отложено и официально остановлено министерством спорта? Можно ли проводить турнир претендентов в данной ситуации? Это нормально? Я думаю, что нет.

Я хочу бороться за первенство мира, играть в Турнире претендентов, и это мое решение. Я играю в турнире, я готовлюсь к турниру, и люди не могут говорить: "У него нет шансов, не важно, играет он или нет". Нормально ли говорить, что "он и не должен был играть"?

Хесс: Как вы думаете, они отменили бы турнир, если бы такое письмо написал другой участник?

Думаю, если бы это письмо написал Карлсен, они отменили бы турнир. Догадываюсь, что и Каруана мог бы повлиять. В целом, такого быть не должно , но мы понимаем, что ко мнению чемпиона мира прислушиваются больше, чем к остальным. Это в целом понятно, ведь он - чемпион мира. Если он откажется от матча, им придется думать об изменении отборочного цикла и прочем. Это случалось в шахматах много раз. Чемпион мира может сильно повлиять. Если он откажется, турнир будет отложен.

Думаю, если бы это письмо написал Карлсен, они отменили бы турнир.

Трудно понять, почему он думает, что я не выдержал бы давления, и все такое. Я целый месяц выдерживал давление на Кубке мира—догадываюсь, что и 20 дней мог бы справляться с давлением. Но в этих обстоятельствах проведение турнира было бы неправильным. Мы видели последствия, подтверждающие мою правоту, поэтому с моей стороны было бы даже неправильно комментировать личное мнение чемпиона мира. Думаю, что более корректно было бы спросить меня о моих амбициях и желании играть. Только я знаю действительное положение.

В целом, мы не знаем, что произошло бы, если бы Карлсен был среди участников. Догадываюсь, что он не стал бы участвовать, если бы понимал ситуацию с вирусом, потому что у него есть команда менеджеров, которые сказали бы ему, что в сложившихся обстоятельствах он не должен играть, что нужно общаться с ФИДЕ или писать письмо. Выражая мое собственное мнение, я думаю, что так поступила бы и его команда. Я не уверен, что команда поддержала бы Карлсена, если бы он лично хотел играть матч в сложившихся обстоятельствах.

Не забывайте, что у меня очень хорошие отношения с Карлсеном, его семьей и его командой. И я, и он, мы выражаем свои личные мнения. У нас нет противоречий, и это прекрасно.

Ренш: Следили ли вы за турниром, и насколько пристально?

Разумеется, я следил за турниром. Шахматы - моя жизнь. Всегда, если происходит что-то важное, я за этим слежу. Когда проходит важный турнир, даже в блиц и рапид, но особенно, когда сильнейшие шахматисты играют друг против друга, конечно, я слежу.

Я знаю, что Непомнящий болен. Не знаю, насколько серьезно, но он болен и чувствует себя плохо. Это могло не повлиять на его партию с Вашье-Лагравом, в целом, он очень хорошо играл. Но мне не кажется, что общий уровень игры, особенно участников, считавшихся фаворитами, Каруаны и Дина, соответствовал статусу турнира. У меня есть опасения за Дина, который провел две недели где-то в Подмосковье, что явно повлияло на его игру.  Прохождение карантина вместо того, чтобы готовиться у себя дома к настолько важному соревнованию, трудно перенести, и это сказалось на его игре. Никто не ожидал от него такой игры в двух стартовых турах. Разумеется, такое могло произойти в любом другом турнире, но я догадываюсь. что это повлияло. Игра Каруаны тоже была вовсе не блестящей.

Мы видим, что теперь произошло: турнир остановлен на середине с неясными последствиями. Семь туров сыграно и семь предстоит неизвестно когда, через год, полгода или три месяца. Это будет другой турнир с другими участниками. Скажем так, сейчас на турнир приехали восемь подготовленных участников, и один из них был готов лучше других. Теперь турнир отложен, и через три месяца мы увидим совсем других шахматистов, в совсем другой игровой форме. Они приедут на новый турнир, но он не начнется заново, потому что очки, полученные в первой половине, сохранятся. Это может быть выгодным для отстающих участников, потому что через три месяца они могут оказаться в лучшей форме, чем сейчас.

Ренш: Если бы ФИДЕ в сложившихся обстоятельствах  решила провести Турнир претендентов 2020 года по сети, предполагая, что за каждым участником следили бы судьи ФИДЕ, и все проходило бы так, чтобы избежать опасений в связи с COVID-19. Если бы все это было учтено, и никого не беспокоили бы опасения по поводу заражения, согласились бы вы участвовать в таком турнире?

Если я не ошибаюсь, Фишер когда-то играл по телефону, не так ли? Конечно, шахматы по сети - очень интересно, и игра в блиц и рапид позволяет вам поддерживать форму. Мне это кажется похожим на теннисный матч, где Роджер Федерер играет, находясь в Швейцарии, с Рафаэлем Надалем, находящимся в Испании. Тогда все было бы по-другому. В шахматах все тоже по другому.

Если бы в комнате, передвигая фигуры, находились только вы, а кто-то перед вами  передвигал их за вашего противника, и вы не могли бы толком разглядеть лицо вашего противника, понять, что он думает о позиции, какие испытывает эмоции, играть было бы трудно. Я подумал бы об этом, но играть было бы трудно. Это был бы другой турнир. Игра та же, но все совершенно иначе.

Вам нужно чувствовать противников, видеть противников, как они ведут себя, свои ощущения, все это имеет большое значение во время партии. Одна улыбка вашего противника за доской может многое изменить. В некоторых случаях ваш противник даже разговаривает во время партии или что-то делает с фигурой или пешкой. Это игра двух человек друг против друга, лицом к лицу. Я не думаю, что проведение турнира по сети может сделать его лучше. Я думаю, что он просто будет другим.

Может, будет интересно провести неофициальный Турнир претендентов или турнир в семь туров с хорошими призовыми, и понаблюдать за ним, но я думаю, что это совсем другая история. Может, можно что-то сделать с камерами, чтобы видеть вашего противника в комнате, может, с виртуальной реальностью, что-то такое, но сейчас я не считаю это правильным подходом к проведению турнира.

В некоторых ситуациях, например, на Кубке мира, мой язык тела меня выдавал, но мне все равно удалось перехитрить их всех, потому что я был в потрясающей форме с точки зрения счета вариантов и по дебюту. Я готовился самостоятельно и работал во время соревнования больше, чем когда-либо. У меня был такой язык тела, что мои противники, наверное, думали, что играют с тем, кто может потерять сознание в любой момент, но на самом деле, все было иначе.

Хесс: Допустим, что интервью смотрят руководители ФИДЕ. Что вы хотели бы передать им? Хотите ли вы сейчас, чтобы они извинились перед вами?

Разумеется, но прежде всего, перед шахматным сообществом,  потому что происходящее сейчас - настоящий позор. Я вижу, как множество, тысячи болельщиков пишут в Твиттере, и так далее, я вижу, как они упоминают мое имя в Твиттере и в комментариях. В целом, я думаю, что руководители ФИДЕ должны извиниться перед всем шахматным сообществом. Произошедшее нельзя стерпеть ни с правовой точки зрения, ни с точки зрения здравого смысла. Это - беспрецедентная ситуация, но ее можно было легко избежать. Намного легче было бы не допустить этого, чем исправлять последствия.

Сейчас они хотят просто провести турнир и завершить его, вот и все. В своих письмах я предупреждал Дворковича, что ничего хорошего не выйдет, но сейчас худшее уже произошло. Конечно, жаль, но возникла проблема.

Я писал в одном из постов в Инстаграме, что шахматы - индивидуальный вид спорта, и в данном случае Ассоциация шахматных профессионалов могла проявить большую активность, но они отправляли в ФИДЕ письма, оставшиеся без ответа, насколько я понимаю. Кроме того, я думаю, что эта ситуация могла обсуждаться шире. Например, если бы Ван Хао не хотел участвовать в турнире, то ему стоило сказать это открыто и поддержать мое решение или тоже выйти из турнира. Или Каруана, в одном из интервью он сказал, что у него нет возможности отказаться от участия, потому что он уже приехал, и так далее. Но представьте, что было бы, если бы Карлсен после или до первого тура сказал, что он не участвует в турнире. Я сомневаюсь, что ФИДЕ стала бы проводить такой турнир.

Возможно, узнав о решении министерства спорта, Каруана, Грищук или Ван могли высказаться, но разумеется, это проблема шахмат в целом, потому что это индивидуальный спорт, каждый говорит за себя, и отсутствует взаимная поддержка шахматистов. Вот почему возникла эта ситуация. В целом, прислушиваются только к заявлениям чемпиона мира.

Это индивидуальный спорт, каждый говорит за себя, и отсутствует взаимная поддержка шахматистов.

Вот поэтому участники не сказали: Раджа отказался от участия, дело по-настоящему плохо, мы не знаем, что еще случится, поэтому давайте отложим, напишем открытое письмо в ФИДЕ, сделаем что-нибудь. Было бы намного проще, если бы кто-то вроде Каруаны или других участников сказал, что он поддерживает мое решение, думает, что турнир нужно отложить, и хочет сделать совместное заявление. Это было бы правильным с нашей стороны, но это не снимает ответственности с ФИДЕ. Федерация является управляющей организацией и должна действовать первой.